Готовлюсь к концерту группы Шкловский, который состоится в эту субботу, 9го сентября. Взялся читать сборник Виктора Борисовича Шкловского “Самое Шкловское”. И, кажется, у меня складывается теория, почему моя любимая группа носит такое название.
Пока успел прочитать знаковые эссе Виктора Борисовича “Воскрешение слова” (1914) и “Искусство как прием” (1917).
Сейчас я попробую познакомить вас с содержанием этих работ, проиллюстрировав их примерами.
Слова умирают - считал Шкловский. Слово, которое когда-то само по себе пробуждало образ вещи, ощущение вещи в слушателе или читателе, теперь стало самодостаточным ярлыком. Нам не требуется уже воссоздавать в сознании образы, достаточно пробежаться по словам-ярлыкам. Например, слово “пламя” не рождает в нас никаких чувств, оно просто окаменелость. Поэту, для оживления образа требуется добавить к слову эпитет, скажем “алое пламя”. Уже лучше. Но со временем, за счет постоянного употребления такие сочетания также окаменевают. Когда мы читаем стихи, скажем Пушкина, мы не видим тех образов, которые рождались при чтении этих стихов у современников автора. Ведь тогда сам этот язык был в новинку, он был непривычен. Сейчас же мы видим лишь составленные так и эдак слова, “рубанок мысли бежит, не задевая ничего”.
Чтобы добраться до сознания слушателя или читателя авторы вынуждены искать новые формы, новые способы усложнить читателю жизнь. Заставить сознание читателя запнуться, остановиться на вещи. Множество приемов, направленных на оживление восприятия, пробуждение читателя, Виктор Борисович Шкловский называет термином “остранение”. Это то что делал Маяковский, экспериментируя с ритмом, разбивая слова на части и то же делал Пушкин, используя обиходный, “народный” язык в противовес “высокому штилю”. Классический пример остранения - повесть Льва Толстого Холстомер, написанная от лица коня, где автор заставляет читателя взглянуть на привычные вещи как будто впервые.
И прекрасно приемы остранения использует в своих текстах лидер группы Шкловский Михаил Местецкий. Эти песни невозможно слушать фоном, они будят, провоцируют. Это не “оголенный нерв” или “натянутая тетива” (что за окаменелости!). Образы Местецкого точны и конкретны:
“Поднимают меня, волокут в машину,
Кровь течёт в штанину,
Кто-то кричит: «Наложите шину!»
Кто-то уже смотрит мимо…”
В той же песне ОГПУ используется и упомянутый выше прием остранения: лирический герой отвратителен, а нас заставляют примерить его шкуру, посмотреть на мир его глазами:
“И вот как-то ночью волочим какого-то блядского попа”
Остерегайтесь перепутать автора с лирическим героем.
В другом месте автор приманивает слушателя наживкой узнавания, чтобы сразу осадить затрещиной:
“Скажи-ка дядя, ведь не даром,
Москва, расхераченная первым же ударом...”
Песни группы Шкловский часто называют политизированными или злободневными. Это не так. Они не про политику и не на злобу дня. Они просто о том что мы видим каждый день, про то что мы говорим так часто, что уже забыли смысл слов. Эти песни возвращают словам смысл, который они потеряли. Вырывают слушателя из зоны комфорта.
Трудно в эпоху постмодерна найти новую форму. Но ничего подобного творчеству группы Шкловский я на сегодняшний день не знаю.
Слушайте песни и айда со мной на концерт в субботу!
https://vk.com/shklovskiy_mtbarmoscow